Колосится поле,
полоса уж сжата,
Проводила Оля парня
во солдаты.
И не знала Оля,
что в далеком крае
Пал солдат от пули,
землю защищая...…
Это строки из одной из любимых песен воинов-афганцев. Вспомнились мне эти слова в связи с очередной датой вывода войск из Афганистана, на этот раз юбилейной - 25 лет.
Вспомнилось, что во время моей службы в армии забирали парней в Афганистан. Видел я и первых дембелей оттуда, правда, из госпиталя.
Очень врезалась в память встреча с одной женщиной на железнодорожном вокзале в Челябинске. В конце марта 1980 года послали меня в однодневную командировку - доставить документы в одно из военных училищ Челябинска. Выполнив задание, сидел я на железнодорожном вокзале и ждал электричку на Чебаркуль, где я служил. Послеобеденное весеннее солнце, заполняя своими уже теплыми лучами весь вокзал, грело душу. С большого плаката, прикрепленного на стене, красовался олимпийский Мишка. Казалось, он смотрит прямо на меня. Ощущение приближающихся летних олимпийских игр ощущалось всюду. Из большого динамика звучали популярные песни, связанные с предстоящим спортивным праздником.
Разглядывая помещение вокзала, я почувствовал на себе чей-то взгляд. Понял, что меня тоже разглядывают, причем очень внимательно. Переведя взгляд с улыбающегося медведя с большими кольцами на животе на соседний диван, увидел сидящую на нем женщину среднего возраста. Она не сводила с меня глаз. "Чего ерзаешь? Аль какая забота есть?" - спросила меня незнакомка. "Да вроде нет", - ответил я и тоже с любопытством оглядел свою неожиданную собеседницу. С обеих сторон женщины стояли большие хозяйственные сумки. На эти сумки она положила свои натруженные руки - руки труженицы. Видно было, что им не понаслышке знаком тяжелый крестьянский труд. Привлекли мое внимание глаза моей новой знакомой - они были полны слез, готовые немедленно пролиться. "Случайно, не в Кушке служишь?" - спросила меня женщина почему-то шепотом. "Нет, - ответил я, - здесь недалеко моя служба проходит". Моя собеседница протянула руку и представилась: "Будем знакомы. Меня зовут Настя, можешь называть тетей Настей". Я машинально кивнул головой и тоже представился: "Саша". Вдруг неожиданная родственница наклонила голову, плечи ее затряслись, она заплакала. Затем, достав из рукава кофточки носовой платок, долго вытирала слезы, так и не подняв головы. Потом, немного успокоившись, произнесла странные, как мне показалось, слова: "И зачем я ее ему подарила...…" Затем тетка Настя продолжила свой рассказ.
- У меня, Саня, сын служит в Кушке, а, может быть, уже и не в Кушке. Ушел мой Мишка служить семь месяцев назад. Попал в погранвойска, послал фотографию после присяги в пограничной форме. А еще через три месяца другую фотографию, в форме десантника. Быстро, видно, у вас, Саня, в армии, людей перекрашивают?
Я пожал плечами, не ответив на вопрос, приготовившись и дальше внимательно слушать тетю.
- И зачем я ее ему подарила? - снова прозвучали эти непонятные слова.
- Кого ее? - прервал я рассказ собеседницы.
- Когда мой Мишка уходил в армию, я подарила ему толстую тетрадь с красивыми полями, чтобы ему хватило писать письма на всю службу. И мы с ним договорились, что если будет плохо в армии, пусть он поставит пять точек на полях. Пришли первые три письма - точки стоят, значит, гоняют здорово. В письме ведь не напишешь честно про жизнь армейскую…
Последним предложением тетка Настя как бы поясняла мне, военнослужащему, значение слова "цензура". Тут Настасья снова заплакала, достала в очередной раз носовой платок, вытерев вновь появившиеся слезы.
- И зачем я Мишке тетрадь эту подарила, писал бы, как все, без всяких договоренностей, - промолвила тетка Настя дрожащим голосом.
- Все будет нормально, - попытался я успокоить свою собеседницу. - Отслужит твой сын и вернется домой.
- Дело в том, Саня, - продолжила свой рассказ тетка, - совсем недавно пришло от Мишки письмо. Все поля в нем утыканы точками. А это значит, что мой сын за речкой, в Афганистане…...
Меня удивило, что женщина знает выражение "за речкой". Так обычно говорили о тех, кто служит в Афганистане. Мне вначале стало смешно, как можно судить о жизни солдата по знакам, сделанным авторучкой. А может, он просто ручку расписывал! Поразмыслив, пришел к выводу: "Если был уговор с матерью насчет особых сигналов в виде точек, значит, так оно и есть".
Много времени прошло с тех пор, а лицо и историю тети Насти помню хорошо. Еще и потому, что очень похожие на нее женщины встречались в нашем Нолинске, особенно в конце 80-х. - Две дерматиновые сумки, набитые хлебом, связанные пояском, перекинуты через плечо, цветастый платок на голове, туфли на низком каблуке на ногах, лицо в морщинах и натруженные руки. И голос, который и сейчас слышится откуда-то издалека: "И зачем я ему эту тетрадь подарила…"
Александр Будилов,
д. Перевоз.