Как и множество раз в своей жизни, накануне шестьдесят шестой годовщины победы в Великой Отечественной войне, я снова решила пересмотреть свой семейный архив и воскресить в памяти события той страшной войны, которая вырвала из семьи моей мамы, Шибановой Анастасии Васильевны, двух братьев. Раскрываю "Книгу памяти", эту огромную красную книгу, книгу скорби, реквием погибшим в боях.
Шибанов Иван Васильевич, 1913 года рождения, уроженец деревни Малое Хлюпино, в самом начале войны был призван Нолинским райвоенкоматом младшим политруком на Западный фронт. 18 августа 1942 года погиб.
Шибанов Михаил Васильевич, 1924 года рождения, уроженец этой же деревни, пропал без вести в феврале 1945 года.
А вот передо мной фотография семьи Шибановых. В центре сидит мой дед, Шибанов Василий Якимович, с большой окладистой бородой. А вокруг его дети. Их мама умерла очень рано. Дед так и не женился. Старшая дочь Мария была всем хозяйкой, доброй и заботливой крестной, как звали ее все дети: Павел, Иван (его нет на фотографии), Анастасия, моя мама, Анна, Дарья, Михаил (он был еще младенцем, когда умерла его мама). Сестра Мария укладывала его спать между старшими братьями, а с краю ложилась сама. Смотрю на них, и дух захватывает: все высокие, статные, здоровые.
Атмосфера жизни их семьи – это атмосфера трудолюбия, совести, честности – "один за всех и все за одного". В те далекие годы в хозяйстве все делали сами: пахали, сеяли, убирали хлеб, ткали, шили, сапожничали. По очереди на такую огромную семью они пекли хлеб. Это была обычная жизнь большой крестьянской семьи. Дед всегда говорил своим детям: "Берите на себя больше, берите столько, чтоб было тяжело, чтоб пыхтелось, тогда и закалитесь. Без напряжения люди превращаются в пустоцвет". Такой уклад в семье помог ей выжить в те тяжелые годы.
Когда самому младшему Михаилу пошел тринадцатый год, старший брат Иван взял его с собой на работу в артель "Стахановец", где делали телеги. Михаил быстро научился вручную вытачивать пальцы для колес. За хорошую работу его премировали путевкой в дом отдыха, выдав на дорогу два килограмма сахара. Сахар в семье долго не расходовали, а только могли смотреть и радоваться, что младший поест сахарок.
...Шел второй год войны. Михаилу исполнилось восемнадцать лет, и его призвали в армию. Отправляли молодежь пароходом с пристани в Медведке. Провожали всей деревней, все плакали. И только озорно и волнующе играла гармошка о том, как комсомольцы уходили на гражданскую войну, про мгновенную смерть и минуты радости. "Крестная, крестная, проводи меня до пристани", – звучало, как горестное эхо.
Писем с фронта от Михаила пришло несколько. Все его мысли и чувства были обращены к дому, родным: "Я по вам очень стосковался. Пишите чаще. Ваши письма – единственная моя отрада". "Уже стало тепло. Птицы собираются в стаи, их зовет к себе родная земля. Меня тоже…". И самое последнее: "Ранен под Смоленском, отправляют в госпиталь…...". И все. Больше никаких известий.
Я знаю, он воевал по-крестьянски, добросовестно и муки переносил стоически. Я часто вспоминаю его, и он всегда встает передо мной коренастый, крепкий, с большими ушами, с таким красивым завитком черных волос над левым глазом.
И вот вдруг все куда-то ушло: и тихий задумчивый рассвет, и ясный покой поднебесья. К сожалению, ни останков погибшего, ни могилы родной... Много раз я писала в Смоленск, в облвоенкомат, в поисковые группы – все безрезультатно.
Когда наша страна отмечала 30-летие Победы над фашистской Германией, пресса была насыщена материалами об участниках боев.
Однажды в газете "Правда" от 14 апреля 1975 года в рубрике "Память" я прочитала статью "Десант", написанную работниками Кущевского райвоенкомата (Краснодарский край). Приведу эту публикацию дословно: "На оккупированную территорию Кущевского района в конце 1942 года забросили группу советских парашютистов – человек двадцать. Сильный ветер отбросил парашютистов в сторону станции Кисляковской, а командир группы лейтенант Кравченко погиб в момент приземления. Командование принял старший сержант. Фашисты и полицаи схватили и зверски казнили рядового Шибанова Михаила Васильевича и двух девушек-десантниц. Их могила сейчас находится на площади парка имени Горького. Кто может назвать их подлинные имена?" Я решила, что рядовой Шибанов Михаил Васильевич – мой дядя. И запрос с фотографией моего дяди полетел в Кущевский райвоенкомат. И уже 12 мая 1975 года пришел ответ: "Дело в том, что по розыску мы нашли родственников Шибанова Михаила Васильевича 1924 года рождения, уроженца села Боголюбово Владимирской области. Люди, очевидцы и гражданка Сапельняк, ухаживавшая за ним, его опознали. Убитого, его уже перезахоронили в другое место, а в 1945 году вновь перезахоронили в братскую могилу".
У него есть брат Шибанов Иван Васильевич, который на 9 Мая в 1975 году приезжал в станицу. Живы и здоровы четыре сестры. Моя последняя надежда стремительно оборвалась. Брат нашего Михаила Иван Васильевич погиб 18 августа 1942 года. А мой дедушка, Василий Якимович, ждал возвращения сына еще долгих тридцать лет, с замиранием сердца прислушиваясь к каждому шороху, стуку в окно...
Вот так жестоко прошлась война по нашей родне, принеся нам столько горя. Этого никогда нельзя забывать: "Перешагнувших пламя, да сохранит людская память!"
Как и множество раз в своей жизни, накануне шестьдесят шестой годовщины победы в Великой Отечественной войне, я снова решила пересмотреть свой семейный архив и воскресить в памяти события той страшной войны, которая вырвала из семьи моей мамы, Шибановой Анастасии Васильевны, двух братьев. Раскрываю "Книгу памяти", эту огромную красную книгу, книгу скорби, реквием погибшим в боях.
Шибанов Иван Васильевич, 1913 года рождения, уроженец деревни Малое Хлюпино, в самом начале войны был призван Нолинским райвоенкоматом младшим политруком на Западный фронт. 18 августа 1942 года погиб.
Шибанов Михаил Васильевич, 1924 года рождения, уроженец этой же деревни, пропал без вести в феврале 1945 года.
А вот передо мной фотография семьи Шибановых. В центре сидит мой дед, Шибанов Василий Якимович, с большой окладистой бородой. А вокруг его дети. Их мама умерла очень рано. Дед так и не женился. Старшая дочь Мария была всем хозяйкой, доброй и заботливой крестной, как звали ее все дети: Павел, Иван (его нет на фотографии), Анастасия, моя мама, Анна, Дарья, Михаил (он был еще младенцем, когда умерла его мама). Сестра Мария укладывала его спать между старшими братьями, а с краю ложилась сама. Смотрю на них, и дух захватывает: все высокие, статные, здоровые.
Атмосфера жизни их семьи – это атмосфера трудолюбия, совести, честности – "один за всех и все за одного". В те далекие годы в хозяйстве все делали сами: пахали, сеяли, убирали хлеб, ткали, шили, сапожничали. По очереди на такую огромную семью они пекли хлеб. Это была обычная жизнь большой крестьянской семьи. Дед всегда говорил своим детям: "Берите на себя больше, берите столько, чтоб было тяжело, чтоб пыхтелось, тогда и закалитесь. Без напряжения люди превращаются в пустоцвет". Такой уклад в семье помог ей выжить в те тяжелые годы.
Когда самому младшему Михаилу пошел тринадцатый год, старший брат Иван взял его с собой на работу в артель "Стахановец", где делали телеги. Михаил быстро научился вручную вытачивать пальцы для колес. За хорошую работу его премировали путевкой в дом отдыха, выдав на дорогу два килограмма сахара. Сахар в семье долго не расходовали, а только могли смотреть и радоваться, что младший поест сахарок.
...Шел второй год войны. Михаилу исполнилось восемнадцать лет, и его призвали в армию. Отправляли молодежь пароходом с пристани в Медведке. Провожали всей деревней, все плакали. И только озорно и волнующе играла гармошка о том, как комсомольцы уходили на гражданскую войну, про мгновенную смерть и минуты радости. "Крестная, крестная, проводи меня до пристани", – звучало, как горестное эхо.
Писем с фронта от Михаила пришло несколько. Все его мысли и чувства были обращены к дому, родным: "Я по вам очень стосковался. Пишите чаще. Ваши письма – единственная моя отрада". "Уже стало тепло. Птицы собираются в стаи, их зовет к себе родная земля. Меня тоже…". И самое последнее: "Ранен под Смоленском, отправляют в госпиталь…...". И все. Больше никаких известий.
Я знаю, он воевал по-крестьянски, добросовестно и муки переносил стоически. Я часто вспоминаю его, и он всегда встает передо мной коренастый, крепкий, с большими ушами, с таким красивым завитком черных волос над левым глазом.
И вот вдруг все куда-то ушло: и тихий задумчивый рассвет, и ясный покой поднебесья. К сожалению, ни останков погибшего, ни могилы родной... Много раз я писала в Смоленск, в облвоенкомат, в поисковые группы – все безрезультатно.
Когда наша страна отмечала 30-летие Победы над фашистской Германией, пресса была насыщена материалами об участниках боев.
Однажды в газете "Правда" от 14 апреля 1975 года в рубрике "Память" я прочитала статью "Десант", написанную работниками Кущевского райвоенкомата (Краснодарский край). Приведу эту публикацию дословно: "На оккупированную территорию Кущевского района в конце 1942 года забросили группу советских парашютистов – человек двадцать. Сильный ветер отбросил парашютистов в сторону станции Кисляковской, а командир группы лейтенант Кравченко погиб в момент приземления. Командование принял старший сержант. Фашисты и полицаи схватили и зверски казнили рядового Шибанова Михаила Васильевича и двух девушек-десантниц. Их могила сейчас находится на площади парка имени Горького. Кто может назвать их подлинные имена?" Я решила, что рядовой Шибанов Михаил Васильевич – мой дядя. И запрос с фотографией моего дяди полетел в Кущевский райвоенкомат. И уже 12 мая 1975 года пришел ответ: "Дело в том, что по розыску мы нашли родственников Шибанова Михаила Васильевича 1924 года рождения, уроженца села Боголюбово Владимирской области. Люди, очевидцы и гражданка Сапельняк, ухаживавшая за ним, его опознали. Убитого, его уже перезахоронили в другое место, а в 1945 году вновь перезахоронили в братскую могилу".
У него есть брат Шибанов Иван Васильевич, который на 9 Мая в 1975 году приезжал в станицу. Живы и здоровы четыре сестры. Моя последняя надежда стремительно оборвалась. Брат нашего Михаила Иван Васильевич погиб 18 августа 1942 года. А мой дедушка, Василий Якимович, ждал возвращения сына еще долгих тридцать лет, с замиранием сердца прислушиваясь к каждому шороху, стуку в окно...
Вот так жестоко прошлась война по нашей родне, принеся нам столько горя. Этого никогда нельзя забывать: "Перешагнувших пламя, да сохранит людская память!"