Вкатываясь в омут, река резко меняет направление. Ускоренное перекатом течение, ударяясь в крутояр берега, постепенно разрушает его. Из-за нагромождения свалившихся глыб, последствий весеннего водополья, место это для удильщиков малодоступно. Да еще и коряжистое. Бывает, на зацепах оборвешь тут до половины донок-закидушек. Зато, если повезет, на оставшиеся крючки попадут такие судаки, лещи да сомята, что "игра действительно стоит свеч".
Минувшим летом опять побывал здесь. Для верности забросил несколько закидушек чуть подальше от этого места. Там, за вдающимся в русло мысочком круговорот обратного течения – излюбленное место судака.
Забрезжил рассвет, и тогда пошел проверять снасти. На крайней – соменок. Он так заглотил наживку, что крючок пришлось вырезать ножом. Пока возился с рыбиной, да нацеплял свежих червяков, рассвело.
Присматриваюсь к дальним закидушкам – не трясутся ли прицепленные к леске палочки для контроля поклевки. Что за чудо?! Напротив крутояра у кромки берега на прилизанной волнами полоске песка вижу какого-то зверька.
Тороплюсь туда. Заметив меня, тот нырнул. Выбираю поставленную тут закидушку. Когда грузило сверкнуло уже у берега, вода вспенилась, глубинным буруном. Значит зверек был тут и, испугавшись, поспешил подальше от опасного места.
Крючки, как и следовало ожидать, оказались пустыми. Так и у следующих, что в нескольких метрах от этого. Насадив червяков, забрасываю донку. Сразу же после шлепка грузила о воду услышал, как неподалеку, за глыбами глины, кто-то невидимый плюхнулся в реку. Через какие-то секунды, в нескольких метрах от берега показалась голова быстро плывущего зверька. Видимо тот принял заброс закидушки за всплеск рыбины и ринулся за добычей. Увлеченный поиском, не видя меня, проплыл так близко, что брошенная мною горсть иссушенных солнцем комочков глины, словно дробью, обсыпала торчащуюся из воды коричневую головку.
Да это же выдра! Если видел двух взрослых, то наверняка тут их целое семейство. Где же нора? Будь лаз где-то на берегу, то неразлучный на рыбалке спаниель давно бы нашел его. Гнездище должно быть точно здесь, ведь собака часто принюхивалась и царапала землю в откосе берега. Норы же с суши не было. Значит вход в нее с воды. Действительно, поскольку из-за быстрого течения у берега даже зимой остается полоска воды, в таком удобном месте выдры устроились основательно. А я сидел тут, можно сказать, над их головами и, не зная того, удивлялся, почему же крупной рыбы здесь становится все меньше и меньше. При таких конкурентах надо искать другое удачливое место.
Следующий раз рыбачил на таком же крутояре противоположного берега, ниже по течению реки. Расстояние туда несколько километров, и, думаю, выдр там нет. Во всяком случае, за много лет не видал их тут ни разу. Однако опять произошла та же история.
Ранним утром проверяю закидушки и вижу плывущего вблизи берега в мою сторону зверька. Притаился, жду, когда поравняется со мной. Не доплыв несколько метров, пловец резко нырнул и вынырнул с черной рыбиной в зубах, вероятно налимом или соменком. Ну, значит, это опять же выдра! Не останавливаясь для трапезы, она поплыла дальше, также всего в нескольких метрах от берега. Будь в руках длинное удилище, наверняка хвостнул бы ее вершинкой. Кинул в выдру несколько раз комья глины, а она, увлеченная поиском прибрежной рыбы, на меня ноль внимания. И продолжает свой маршрут дальше на близком расстоянии от берега. Здесь же вероятнее обнаружить добычу. Постепенно удаляясь и превращаясь в едва заметную точку, выдра исчезла из вида.
Уже дома, спустя некоторое время случайно наткнулся на публикацию в "Комсомольской правде". Писатель и журналист, большой знаток природы Василий песков, рассказывал о повадках выдры. Он писал: "Брем назвал выдру одним из самых интересных животных в Европе. Увы, сегодня встреча с этим животным редкая и большая удача".
Мне же повезло даже дважды за одно лето. Мои наблюдения были кратки, но замеченные повадки выдр похожи на описанные Песковым. То, что зверек поедает мелкую рыбу в воде – это я видел. Нашел и на берегу надкушенного за спинку килограммового леща. Сначала подумал, что рыбину притащил и прокусил спаниель, но захват и размер зубов у него не в пример выдре – крупнее. Оказывается, насытившийся крупной рыбой на берегу зверек, играючи, вновь и вновь плавает за другой добычей. Надкусив ее, оставляет тут же на берегу и снова гоняется за рыбой.
Эту ее увлеченность "рыбалкой" и способность легко приручаться, привязываться к человеку, можно применить с большой пользой. Песков приводит случай, как он, будучи в ленинградской области, поразился "службой" выдры у лесника. Хозяин при госте выпустил зверя из клетки. И выдра за 3-4 минуты наловила в пруду-садке рыбы на сковородку. Или вот еще более убедительный случай. Пожалуй, его интереснее привести дословно.
"Это был настоящий спектакль. Рыбак, сидевший на ящике, вскрикнул и отпрянул от лунки: "Зверь! Какой-то зверь..." Не успел он как следует объяснить свой испуг, как еще один из подледников закричал: "Бобр!" И вот уже вся честная компания, бросив удочки, обсуждает невидаль: "Какой-то небоязливый зверь..." Между тем виновник переполоха появился вдруг из большой лунки с лещом в зубах. Оставив рыбу на льду, зверь занырнул и почти сразу явился вновь с окуньком. "Да это же выдра!" – предположил кто-то. И угадал.
Это была она – редкий по нынешним временам зверь, прирожденный рыбак, живущий, подобно бобру, на суше, но исключительно приспособленный для охоты в воде. Выдра была ручной. Мы с другом принесли ее в ящике и украдкой пустили в прорубь. Зверь насладился игрою в воде, рыбаки – редким зрелищем, а мы с приятелем лишний раз убедились в игривом, покладистом характере выдры, собачьей привязанности к воспитывавшему ее человеку. С небольшого озерка, где остались на льду удильщики, мы вышли на берег уже вскрывшейся речки и снова открыли ящик. С полкилометра шли, а выдра плыла и ныряла в весеннем потоке. Мы припустились бежать, и зверь, понимая игру, тоже прибавлял скорость. А когда мы вдруг повернули от речки, выдра выбралась из воды и с готовностью юркнула в ящик".
Оказывается, ничего в том нет удивительного. Способность выдр служить человеку использовали во многих местах. "В марийских лесах рыболовы ходили на реку с ручными выдрами, как с собаками", – пишет Песков.
Обучались "ловчему делу" прирученные выдры так же, как обучаются ловчие птицы-соколы и орлы. Молодого зверька приручают кормиться хлебом и молоком, а инстинкт охотника пробуждают в нем сначала рыбкой, сшитой из кожи, потом снулой рыбой, потом живой в кадке. И вот уже выдра ловит рыбу в реке и носит ее хозяину, не требуя вознаграждения. Ей просто нравится это занятие.
Жаль, что узнал об этом поздновато. Скинуть бы с себя так десяток-два годков, так обязательно попытался бы приручить выдру.